English
У каждого из нас есть знакомые и даже родные люди, которые с недоумением смотрят на наши сборы в храм. На их лицах написано глубокое непонимание, а порой и возмущение. Иногда оно изливается в слова: «Ну ладно, ударился ты в веру, пусть уж. Но зачем же в храм-то ходить, столько времени и сил на это тратить?! Вот я, к примеру, тоже верующая. Но я верю в душе. Бог у меня в душе, и мне не нужны никакие внешние ритуалы. Да вспомни, как недавно сатирик Михаил Задорнов сказал: “Для общения с Богом мне не нужны никакие посредники!”»
Как пояснить таким людям наше поведение? Как всегда, есть два пути: нападения и защиты. Критика подобного рода житейской «философии» не трудна. В конце концов, толики здравого смысла достаточно, чтобы понять, что общество, в котором шуты (по-нынешнему – «сатирики») воспринимаются в качестве экспертов в области богословия и духовной жизни, весьма больно. Болеет оно, как минимум, утратой чувства юмора: оно уже не способно смеяться, видя, как шут залезает на проповедническую кафедру… Нынешнее общество считает серьезным то, над чем потешались наши предки в масленицу…
Не стоит серьезного отношения и заверение в том, будто у наших нецерковных «христиан» – Бог «в душе». Да, конечно, такое состояние является высшим идеалом духовной жизни. Этого для нас желал еще Ап. Павел: Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! (Гал. 4, 19); да даст вам… крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши (Еф. 3, 16–17).
Если бы слова: «Бог у меня в сердце» – сказал прп. Серафим Саровский, то эти слова имели бы вес, ибо они были бы честным свидетельством о плоде его подвига. Если бы пустынник сказал, что он приучил себя к непрестанной внутренней молитве, и потому отдаленность храма, который он посещает лишь изредка, для него уже не чувствительна – в таких устах такие слова тоже были бы оправданны.
Но когда мы слышим такие же слова от обывателей… Тогда у нас есть право поинтересоваться: в результате каких же именно духовных подвигов Вы достигли такого успеха? Бог у Вас в душе? Поясните, каким же был путь Вашей молитвы? Как часто Вы читаете молитву Господню?.. Что?.. «Отче наш» Вы плохо помните?.. Ладно, тогда хотя бы расскажите, как именно Вы переживаете присутствие Бога в Вашей душе? Какие плоды даров Духа Вы в себе ощущаете? Вот Вам подсказка: Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). Есть в Вас эти чувства? Нет, не свойства характера, а дары. Дар – это то, чего в нас прежде не было, но при духовном рождении вошло в нашу жизнь, обновило ее! Не помните Вы такого обновления?
Вы можете отличить в Вашем душевном опыте: вот это – «присутствие Бога», а вот это – проявление обычных человеческих чувств: чувства красоты и гармонии, чувства совести, чувства приязни?.. Не можете? Значит, Вы не заметили того момента, когда Бог, Творец Вселенной, вошел в Вашу жизнь и в Вашу душу? Разве можно такое не заметить? Так, может, Он и не входил?
Так, может, Вы спутали – и отождествили веру в Бога с присутствием Самого Бога? Впрочем, подождите, а вера-то в Вас есть? Вера ведь не просто пассивное согласие: «Ну ладно, я согласна, что Что-то там такое есть…» Вера – это стремление к тому, чтобы оказалось правдой то, что решилась полюбить душа… Вера не пассивно уступает давлению авторитетов или доводов; вера активно жаждет: «Я хочу, мне нужно, чтобы так было!»
Вера – это действие. Это стремление к тому, что уже предчувствуется, но еще не стало очевидностью. Стремление к тому, что уже прикоснулось к нашей жизни, бросило в нее свой отблеск, но еще не вошло в нее всецело… Вера – это желание нового опыта. Но тот, кто говорит: «У меня моя вера, и она в душе», – говорит это с такими тусклыми глазами, что трудно поверить, будто он хотя бы когда-то испытывал стремление к Богу.
Нельзя любить, не проявляя своей любви, не делая хоть каких-то движений к любимому человеку. Так же нельзя верить, никак не проявляя своей веры во внешних действиях. Роза, которую дарят любимой, сама по себе ей не нужна. Этот цветок ей дорог не своей собственной красотой, а тем, что он выражает силу любви подарившего. Цветы купленные и цветы подаренные совсем по-разному оживляют комнату. Если человек утверждает, что любит кого-то, но при этом ничего не делает во имя своей любви: не ищет встреч, ничего не дарит, не уделяет времени для общения, ничем не жертвует, – значит, он просто хвастается перед своими уже влюбленными друзьями: мол, и я ничем не хуже, и у меня уже есть возлюбленная!
Итак, Вы, утверждающий, что у Вас «Бог в душе», – что Вы сделали для того, чтобы очистить свою душу для столь дивного Посещения? Как и каким именем Вы позвали Его? Как Вы храните Ео в себе? Что изменгилось в Вас от этой Встречи? Полюбили ли Вы Того, Кого встретили? И что Вы делаете ради этой любви? Если эти вопросы повергают Вас в недоуменное молчание – так хотя бы не считайте себя превзошедшим тех, кто хоть что-то делает для того, чтобы пребывать с Богом! Вечно стоящие – не презирайте идущих, даже если те спотыкаются!
Такие вопросы можно задать тому, кто свою леность оправдывает своей мнимой «духовностью».
Но ведь и нам самим важно осознать – зачем мы-то ходим в храм. Послушать проповедь? Для этого сегодня можно включить радиоприемник. Помолиться? Молиться можно везде и во всякий час. Более того, таков именно совет Апостола: Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17). Принести пожертвование? Сегодня сборщиков много и на улицах. Подать поминальную записку? Ее можно передать со знакомыми. Поставить свечку? Так ее можно поставить и перед домашним образом. Так зачем же мы ходим в храм?
Более того, некоторые люди говорят, что если они хотят помолиться, то они уходят в лес, к речке или к морю, ибо там, в Богозданном Храме, им легче ощутить величие Творца и восславить Его. «Зачем же, – говорят они, – нам из бескрайнего Храма заходить под тесные своды храма рукотворного?»
Чтобы понять это, давайте еще раз выйдем за пределы христианского храма. Раскроем «Брихадараньяка упанишаду» – древнюю индийскую книгу (создание которой относится к VII–VI вв. до Р.Х.) [1]. Упанишады до сих пор священны для индуистов, а с недавних времен стали весьма авторитетны и для многих наших соотечественников, ушедших вслед за оккультистами в модное ныне «паломничество на Восток». Вот как в «Брихадараньяке» описывается начало творения мира: «Вначале здесь не было ничего. Все это было окутано смертью или голодом, ибо голод – это смерть. Он – зовущийся смертью – пожелал: «Пусть я стану воплощенным» – и сотворил разум… Он двинулся, славословя, и от его славословия родилась вода… Он изнурил себя… Разумом он – голод или смерть – произвел сочетание с речью. То, что было семенем, стало годом… Он раскрыл рот, чтобы съесть рожденного… Он подумал: «Если я его убью, у меня будет мало пищи». Тогда той речью и тем телом он сотворил все, что существует здесь: жертвоприношения, людей, скот. Все, что он произвел, он решил пожрать… Он пожелал: «Пусть это тело будет пригодно мне для жертвы и пусть я воплощусь с его помощью». Тогда оно стало конем; возросши, оно сделалось пригодным для жертвы… По истечении года он принес его в жертву самому себе, а других животных отдал богам» [2].
Перед нами объяснение одного из самых устойчивых языческих убеждений: в религии и ритуале происходит кругооборот одной и той же энергии.
Две основные категории присущи архаичному мышлению. Первая – космос. Космос – от греческого глагола «украшать» [откуда происходит и слово «косметика»]. Вторая категория – хаос. Слово «хаос» – производное от греческого глагола «раскрываться, разверзаться, зиять пастью» [3]. В космосе есть границы, есть многообразие, есть различия, а потому есть структура и жизнь. В хаосе все неразличимо, и поэтому в нем жизни нет… Между космосом и хаосом идет борьба. И она требует затраты сил. Любая хозяйка знает, что, если за домом не ухаживать, в нем воцаряется хаос. Если за полем не следить – оно зарастает, и исчезает грань между природой дикой и окультуренной. Если по дороге не ходить – она теряется. Современная физика в таких случаях предпочитает говорить об энтропийных процессах. Только приток энергии извне помогает избежать «тепловой смерти», перехода системы в такое состояние, когда энергия в ней распределится равномерно и потому в ней остановятся все процессы…
Архаичная мысль тоже понимала, что для поддержания порядка, космоса, нужны траты. Согласно ей, Божество, создавая мир, затрачивает в этом труде немалую часть своих сил, беднеет, изнуряется. И потому, по представлениям язычников, поддержание в мире порядка, удержание «космоса» от распада в «хаос» требует от богов немало затрат. Силы же богов не безграничны. Во-первых, потому, что их много, а значит, они самой своей множественностью кладут пределы друг другу, и никто из них не может быть Беспредельным. Следовательно, божественная энергия раздроблена между ними, и у каждого из них ограниченный запас сил. Во-вторых, потому, что сами языческие боги не трансцендентны по отношению к космосу, но сами являются его частью. Как говорил Аристотель, космос – это город, населенный богами и людьми. Боги, будучи частью того, что они должны поддерживать, конечно, рано или поздно теряют свои ограниченные силы.
И тогда богов, обессилевших в труде по удержанию космоса (космоса как упорядоченного творения) от распада, должны поддержать люди. Для этого люди должны встать на путь… разрушения. Разрушая часть космоса, жрец высвобождает из нее ту энергию, которую боги когда-то затратили для ее создания, и тем самым возвращает эту энергию богам, укрепляя их силу. В ритуале разрушается часть мироздания, чтобы укрепившиеся боги могли поддержать мир в целом и защитить его от конечного распада. В нашей сегодняшней жизни аналогию можно усмотреть в работе физиков, которые научились при искусственно спровоцированном распаде атома высвобождать энергию и направлять ее на другие цели… Языческое богословие убеждено, что бог вкладывает в творение часть своей силы и от этого слабеет. Но жрец, разрушая творение перед лицом этого бога, принося ему жертву, возвращает назад к первоистоку ту же божественную энергию, которая была закрепощена в той части космоса, что теперь сжигается на жертвенном огне. Жертва может быть малой – ибо на языке магии часть равняется целому и сжигание одного волоса тождественно сожжению всего человека, а сожжение одного человека или тельца равняется очищению всего космоса… Освобожденная божественная энергия возносится к обителям богов. И боги буквально питаются ею.
Поэтому в другом языческом мифе – «Эпосе о Гильгамеше», составленном в древнем Шумере, – содержится деталь, которая сегодня кажется сатирической и смешной. Боги наводят на землю потоп. Спасается от него лишь один человек – Утнапишти… Проходят дни, и вдруг боги замечают, что люди приносили им не только беспокойство и неприятности. С исчезновением людей прекратились жертвоприношения… Боги начинают голодать («пересохли их губы») и прекращают потоп. Когда же шумерский «Ной» приносит первую жертву по прекращении потопа, то, говорится в этом древнем мифе, «боги почуяли добрый запах, боги, как мухи, собрались к приносящему жертву» [4].
Греческая религия также разделяла это убеждение в том, что запах горящего мяса наиприятен богам и что потому огонь есть наилучшее средство коммуникации между людьми и богами. В так называемых Гомеровых гимнах, созданных в VII–V вв. до Р.Х., повествуется, как Гермес, изобретя огонь, жарит первого быка и – «тотчас взалкал он вкусить от оной трапезы священной, ибо весьма раздразнил его, бессмертного, запах лакомый» (Гомеровы гимны. 4: К Гермесу (Обретение лиры). 130–133) [5]. Зевс у Гомера говорит о том же: «Жертвенный чад, возлиянья – нам дар сей достался на долю» (Гомер. Илиада. 4, 49). Платон же полагает, что боги некогда не уничтожили людей (андрогинов) по той же причине, по которой боги Шумера сохранили Утнапишти: «И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как поступить с ними: убить их, поразив род людской громом, – тогда боги лишатся почестей и приношений от людей» (Платон. Пир. 190с) [6].
Так что христианский философ III в. Ориген имел все основания к тому, чтобы подытожить языческую «философию культа» такими словами: «Демоны особенно нуждаются в жертвах, чтобы остаться в этом плотном, облегающем воздухе, ибо пищею им служит запах жертв, и оттого они выведывают, не идет ли где жертвенный дым, чуют кровь, обоняют курения… Те, которые поддерживают жертвами служителей зла, чрез то удерживают их в окружности земли» (Ориген. Увещание к мученичеству. 45) [7].
Иногда богам для пищи требуются даже человеческие жертвы. Вот цитата из недавней газеты, сообщающей о печальных находках археологов: американский антрополог Джон Рейнхард начал работы «в районе вулкана Льульальако потому, что когда-то читал о древнем поселении инков на склонах этого вулкана. Члены экспедиции жили в палатках на вершине вулкана (его высота 6705 м). После почти месяца раскопок из-под камней и сухой промозглой земли были вытащены три мумии, завернутые в какой-то тряпичный балахон. Мумии были откопаны из места, внешне напоминающего ритуальное захоронение. Рядом с мумиями членами экспедиции были найдены 35 предметов из золота, серебра и раковин, остатки материй, украшенные орнаментом и вышивкой, мокасины и керамическая посуда. В ней кое-где еще сохранились остатки еды.
Мумии – тела двух девочек и мальчика в возрасте от 8 до 13 лет – относятся к доколумбовому периоду, т.е. насчитывают порядка 600 лет. «Эти мумии, – заявил журналистам проф. Рейнхард, – наиболее сохранившиеся из всех, которые мне довелось видеть за всю мою карьеру. Они были заморожены, в то время как другие мумии были забальзамированы. У меня есть подозрения, что они были заморожены, будучи еще живыми». По словам американского профессора, девочки и мальчик, судя по всему, были принесены в жертву богам инков в ходе какого-то религиозного ритуала, совершавшегося, похоже, один раз в год. «Мы также намерены выяснить, – продолжал ученый, – как были умерщвлены дети, поскольку на черепах нет следов ударов, которые, как правило, обнаруживаются на трупах тех, кто приносился в жертву своим богам». В сентябре прошлого года около города Арекипы на юге Перу в вулканической зоне были найдены шесть замороженных мумий, правда, не в таком совершенном состоянии, как аргентинские. Они тоже, как полагают эксперты, были принесены в жертву богам инков, и на черепах их обнаружены характерные отметины от удара, которые свидетельствуют о том, что они прошли обряд жертвоприношения» [8].
Итак, важнейшая проблема языческих религий – это вопрос о том, какие жертвы люди должны приносить богам. Когда надо приносить жертвы. Кто должен их приносить. В чем должны состоять эти жертвы. По какому ритуалу они должны быть принесены. Какому из многочисленных богов…
Но в Евангелии мы видим нечто противоположное. Если язычники говорят о том, какую жертву люди должны принести богу, то Евангелие говорит о том, какую Жертву Бог принес людям: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20, 28); Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16).
Понимаете, Бог Библии настолько превышает всю Вселенную, что не может быть и речи о том, что Он слабеет при творении мира. Да, Бог Своей силой, Своей энергией поддерживает существование космоса. Но Его бесконечная мощь от этого нисколько не убывает. А потому и не нуждается в восполнении со стороны людей.
Поэтому библейские жертвоприношения нужны не Богу, а людям. Люди просто должны научиться быть благодарными. Люди должны научиться хотя бы часть своей жизни, своего имущества и своего времени (вспомните заповедь о субботе) уметь отставлять от себя и предлагать пред лице Господне. Не потому, что Богу нужна эта уделенная Ему часть. А потому, что люди тем самым учатся жертвенной любви.
Лишь на десятую или сотую часть религия состоит из того, что в нее вносят люди. Главное в религии то, что привносит в нее Бог. Главное не то, что люди делают ради Бога, но то, что Бог делает ради людей. Главное в религии не то, что люди приносят в храм, а то, что они износят из храма.
То, что мы можем принести Богу, мы можем принести Ему в любом месте. Все, что есть в мире, и так принадлежит Ему. Но есть такая частичка бытия, в которой Бог позволил царствовать не Себе, а другому. Это моя душа. Эта та комнатка в бесконечном здании Вселенной, которая предоставлена только мне. И от меня зависит, на службу чему я поставлю свою свободу, дарованную мне Богом. Буду ли я служить Богу или себе самому и своим прихотям и похотям. Единственное, чем мы можем обогатить беспредельную власть Господа, – это если мы и свою свободную волю предадим Ему. Поэтому: Жертва Богу дух сокрушен (Пс. 50, 19). И эту жертву может принести любой из нас. И в этом смысле любой из нас – священник, жрец. В этом смысле надлежит понимать слова Ап. Петра о том, что христиане – это народ, состоящий из священников (см.: 1 Пет. 2, 9). Никто не сможет вместо меня принести Богу в жертву мою волю. Только я сам владею ей, и я сам могу принести ее ко Престолу Божию. Поэтому и призываются православные на каждой службе: «Весь живот наш Христу Богу предадим». Принести же присягу на верность и сказать: «Господи, воля Твоя, а не моя да будет! Благодарю Тебя за все, что Ты пожелаешь привнести в мою жизнь! Дай мне возможность послужить Тебе каждым моим дыханием!» – можно в любом месте.
Итак, то, что мы можем принести в жертву Богу, всегда с нами, а для того, чтобы христианин мог принести жертву Богу, он не нуждается в храме. Но в религии есть не только то, что мы даем. Важнее то, что мы получаем. Важно не то, зачем мы ищем Бога. Важнее то, зачем Он ищет нас.
Зачем мы чаще всего приходим в храм и обращаемся с мольбой к Богу – хорошо известно… [9] А вот зачем Бог ищет нас? Он хочет у нас что-то забрать? Или дать?
Зачем призывает Его слово: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии (Мф. 11, 28)?.. Нет у этого призыва продолжения в таком роде: «И вы отдадите Мне то-то…» Иным предвестием кончается это приглашение; оно говорит о том, что Бог сделает ради отозвавшихся: И Я успокою вас… найдете покой душам вашим (Мф. 11, 28–29).
Итак, Бог зовет нас к Себе, чтобы что-то вручить нам. Что же? Знание: Научитесь от Меня (Мф. 11, 29)… Дух: Примите Духа Святаго (Ин. 20, 22)… Любовь, мир и радость: Пребудьте в любви Моей… мир Мой даю вам… радость Моя в вас пребудет (Ин. 15, 9; 14, 27; 15, 11). Но Христос дает нам и еще нечто совсем немыслимое…
Пребудьте во Мне, и Я в вас… приимите… сие есть Кровь Моя… за многих изливаемая (Ин. 15, 4; Мк. 14, 22, 24). Он дает нам Чашу Причастия.
Итак, в храм мы приходим для того, чтобы нечто в нем получить. Храм – это стены, выстроенные вокруг Таинства Причастия. Таинство же состоит в том, что к людям протянута рука с Дарами. Поэтому посещение храма – не тяжкая повинность, а дивная привилегия. Нам дано право стать соучастниками Тайной Вечери. Нам дана возможность стать «причастниками Божеского естества». Нам дана возможность прикоснуться к Той Энергии, Которую не в силах выработать ни одна электростанция в мире.
Те, кто говорит, что им храмы и посредники не нужны, вряд ли считают авторитетным для себя слово Евангелия. Но может быть, они почувствуют человеческую достоверность в словах всеми любимого Винни-Пуха? Однажды, в ответ на предложение Пятачка сочинить песенку, Винни-Пух сказал: «Но это не так просто. Ведь поэзия – это не такая вещь, которую вы находите, это вещь, которая находит вас. И все, что вы можете сделать, это пойти туда, где вас могут найти».
Бог искал нас. И нашел. Нам же просто надо пойти и встать в такое место, где Бог ближе всего подходит к людям, в такое место, где Он раздает людям самые небывалые Дары. Если Чашу с Причастием Христос подает нам через царские врата храма – стоит ли нам высокомерно твердить: «Бог у меня и так в душе»?
Христос сказал, где Он нас ждет и что желает нам дать. Он, Вечный, желает с нами встретиться и соединиться в этой жизни – для того, чтобы в Будущей, Вечной нашей Жизни мы не стали непоправимо одиноки.
Так разумно ли, получив уведомление о том, что кто-то нас ждет на площади Пушкина, в назначенное время отправляться на улицу Льва Толстого? Если встреча не состоялась – кто в таком случае будет виноват?.. Знамо дело – «Пушкин»!
Те, кто говорит, что им не нужны посредники в их отношениях с Богом, не понимают, что в храме их ждет Тот Посредник, Который вместо них как раз и принес Жертву и освободил людей от необходимости что-то разрушать в мире и плодами разрушений подкармливать божков. Неужели же так невыносимо трудно раскрыть свои руки для того, чтобы в них можно было вложить Дары?
[1]Сыркин А.Я. Ранние упанишады и Брихадараньяка // Брихадараньяка упанишада / Пер., пред. и коммент. А.Я. Сыркина. М., 1992. С. 17.
[2]Брихадараньяка упанишада. Мадху. 1, 2 // Брихадараньяка упанишада. С. 67–69.
[3]Дворецкий И.Н. Древнегреческо-русский словарь. М., 1958. Т. 2. С. 1764.
[4]Эпос о Гильгамеше. М.; Л., 1961. С. 77.
[5]Цит. по: Aequinox MCMXCIII. М., 1993. С. 21. <
[6]Прометей у Эсхила себе приписывает заслугу спасения людей: Зевс, свергнув Кроноса, – «истребить людей хотел он даже, чтобы новый род растить. Никто, кроме меня, тому противиться не стал. А я посмел. Я племя смертное от гибели в Аиде спас. За это и плачусь такими муками» (Эсхил. Прометей. 230–233).
[7]Ориген. О молитве и увещание к мученичеству. СПб., 1897. С. 217–218. Одним из доводов, приведших Оригена к такому выводу, были слова языческого философа II в. Цельса о тяге демонов к мясу, крови и сжигаемому жиру (см.: Ориген. Против Цельса. 8, 60). Отметим также, что: 1) Бог Библии всегда резко отстраняет предположение, будто Ему дымы жертв приятны, сжигаемых в иерусалимском Храме (см.: 1 Цар. 15, 22; Пс. 49, 13; Ис. 1, 11–13; Ам. 5, 21); 2) с точки зрения Оригена (а также Минуция Феликса, Тертуллиана, прп. Макария Египетского, блж. Августина, блж. Иеронима и других раннехристианских писателей), демоны облачены в тонкие тела, подобные «разреженному воздуху» (Ориген. О началах. 1, предисл. 8); 3) в православной традиции именно воздух, облекающий землю, считается местом обитания демонов, отчего Ап. Павел и называет сатану князем, господствующим в воздухе (ср.: Еф. 2,2); 4) в современном неоязычестве, оккультизме вновь начали слышаться нотки заигрывания с воздушными духами: «Явлю сказание об Отважном духе. Давний дух решил принести людям три дара. Первый – единение и очищение религий. Второй – средину величия Женского Начала. Третий – вооружение человека мощью воздуха… Дух давний, скоро дойдешь!» (Рерих Е.И. Огненный опыт // Рерих Е.И. У порога нового мира. М., 1993. С. 59).
Философское же обоснование тезиса: существование богов поддерживается психической энергией людей, которую те ритуально жертвуют этим богам, – содержится в буддизме. Без знания этой стороны языческой философии религии будет непонятна нетерпимость христиан к языческим капищам: мученики, рискуя своей жизнью, разрушали языческие идолы (а позднее это делала уже государственная христианская полиция) не для того, чтобы силой понудить язычников отказаться от их веры, а для того, чтобы ограничить зону влияния языческих духов на мир всех людей, ибо, и с точки зрения язычников, и с точки зрения христиан, прекращение культа ослабляло нити, привязывающие воздушных («астральных») духов к миру людей.
[8]Кочук Г. Дети снежной королевы. Тела трех детей, принесенных в жертву богам почти 600 лет назад, обнаружили ученые в перуанских Андах // Труд. 1999. 16 апреля.
[9]«Но обсудите, прошу, свои прошения, посмотрите, во имя ли Иисуса вы молитесь, т.е. просите ли радостей Вечной Жизни? Ибо в доме Иисуса вы ищете не Иисуса, если в Храме Вечности неблаговременно молитесь о временном» (Свт. Григорий Великий. Беседа 27. 7)
Диакон Андрей Кураев
