Стихотворный диалог Пушкина и святителя Филарета

В творческой и духовной биографии Александра Сергеевича Пушкина, пожалуй, самого глубокого выразителя русского национального самосознания, создателя русского литературного языка, есть очень интересный и важный эпизод. 

Идет 1828-й год. Пушкину 29 лет. Он уже творчески зрелый человек, приближающийся к определенному рубежу своей жизни. Далеко позади учеба в Лицее, позади — ссылка на юг, ссылка в Михайловское, восстание декабристов 1825 года и все трагические события, с ним связанные. Уже написаны южные поэмы, трагедия «Борис Годунов» (1825 г.), знаменитый «Пророк» (1826-й г.). Еще впереди — любовь к Н. Н. Гончаровой, семейная жизнь, рождение детей. Впереди плодотворнейшая болдинская осень 1830-го года, «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», две последние главы «Евгения Онеги-на», «Капитанская дочка», законченная за сто дней до смерти.

Вся пушкинская поэзия конца 20-х годов полна довольно мрачными образами, — видимо, поэт находился в духовном кризисе.

В 1928-м г., в день своего рождения, Пушкин пишет гениальное стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…»:

Как мы видим, настроение лирического героя стихотворения — унылое и мрачное. Жизнь кажется ему «напрасным», то есть ненужным даром жестокого Творца. Существование героя зависит от «тайной судьбы», неизвестной, и от этого страшной и угрожающей. Эта судьба безлична, и поэтому с ней нельзя вступить в контакт, на нее нельзя повлиять.

А во втором четверостишии речь идет уже о Личности, о Боге. Но власть Творца «враждебна» человеку. Более того, именно Его обвиняет лирический герой в собственной страстности, итог которой — отсутствие цели жизни и внутренняя пустота. Как говорят — «жить нечем». Окружающий мир стал бесцветным, блеклым, однозвучным… Такое состояние человеческой души свидетельствует о пленении ее страшными грехами — унынием и неблагодарностью.

Стихотворение Пушкина появилось в печати лишь через полтора года после написания, в конце 1829 г. в «Северных цветах». И на это стихотворение последовал отклик, и не кого-нибудь, а фактически — главы Русской Православной Церкви, митрополита Московского Филарета (Дроздова).

Родился будущий святитель в 1782 году в семье дьякона в Коломне. При крещении получил имя в честь святителя Василия Великого. Свою жизнь решил посвятить служению Церкви и людям. Главным его наставником в юности был отец, ставший к тому времени уже священником. Обучался сначала в Коломенской, затем — в Свято-Троицкой Духовной семинарии. Почти полвека его служение проходило в Москве, на Московской кафедре (с 1821-го по 1867 г.) Уже в молодости стал известен своими замечательными проповедями. Делом своей жизни считал перевод Священного Писания на русский язык. «Краткая Священная история» и «Катехизис», составленные митрополитом Филаретом, выдержали до революции более ста изданий. Целая эпоха в истории Русской Церкви называется «филаретовской».

Самым же интересным фактом с точки зрения нашего сюжета является то, что в пору Пушкина-лицеиста архимандрит Филарет был ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии (с 1812 по 1819 гг.). 9 января 1815 года архимандрит Филарет присутствовал на публичном экзамене лицеистов. Именно тогда и мог видеть его юный Пушкин. Александру было 16 лет, архимандриту Филарету — 33 года.

Более того, существует знаменитая картина «Пушкин на публичном экзамене в Лицее 8 января 1815 года», написанная И. Е. Репиным в 1911 году. Многие должны помнить ее по курсу средней школы.

Сюжет этого полотна во многом собирательный. Так, рядом с Державиным, великим поэтом века 18-го, преемником которого и стал Пушкин, сидит именно архимандрит Филарет, который на самом деле в этот день в Лицее не был. Видимо, не случайно (случайностей в Божьем мире вообще не бывает) именно святитель Филарет представлен на картине — тот человек, которого Промысел Божий сведет с уже повзрослевшим Пушкиным в трудный момент творческой и духовной биографии поэта.

Теперь, в 1828 г., гениальному поэту 29 лет, святителю — 45. Пушкин получил стихотворный отклик святителя через Е. М. Хитрово. Вот это стихотворение:

Этот ответ вовсе не является поучением, но как будто звучит от лица самого Пушкина. Святитель Филарет избирает ту же самую стихотворную форму, что и Пушкин. Тот же стихотворный размер, те же три строфы из четырех строк, та же самая лексика присутствуют в этом ответе. Пушкинскому тезису он противопоставляет свой антитезис. Можно говорить об антиномичности этих двух стихотворений. Святитель подводит поэта к неизбежному выводу, единственно возможному в этой ситуации, — лирический герой должен направить свой взор в глубину собственной души.

Пушкин откликнулся это на послание святителя Филарета стихотворением «Стансы» 19 января 1830 г.:

Пушкин прекрасно понял Святителя Филарета и по достоинству оценил его послание. В нем он увидел посланника Божия, а не просто иерарха, наставляющего заблудшего поэта. Отвечая святителю, поэт обращается к Тому, против Кого он взбунтовался в своем стихотворении больше года назад и Кто внушил Святителю его тихое увещание. И «голос величавый», в конечном счете, — «Бога глас» (мотив «Пророка»), который внезапно не раз поражал Пушкина в разные моменты его жизни.

Александр Сергеевич никогда не был атеистом — человеком, который считает, что Бога вообще нет. Все исследователи говорят о религиозности его поэзии. Кроме того, и на бытовом, «обывательском» уровне поэт был человеком православным и умер как христианин — это факт его биографии. Поэтому герой гениального пушкинского стихотворения именно «забыл» о Боге. (Еще в 1817-м году юный лицеист Пушкин прекрасно справляется с заданием описать состояние души человека, потерявшего веру, в стихотворении «Безверие»).

В жизни каждого человека бывают такие моменты или даже целые периоды, когда подступает и захватывает эта «тоска» безверия, когда теряется смысл жизни и кажется, что жить незачем. И только осуждением греха в собственной душе и восстановлением связи с Источником жизни и света можно обрести утраченную радость бытия.